"Предупреждаю, никаких завещаний от старухи не требовать!"

А особенно тяжело, когда дожив до глубокой старости, теряешься как личность в глазах своих ближайших родственников. Накануне мне пришлось, по просьбе знакомых, встретиться с Раузой Каюмовной для того, чтобы передать ее маленькую посылочку, состоящую из двух килограммов апельсинов и сушеного урюка.

По указанному в блокноте адресу я нашла ее ветхий, но достаточно большой дом. Калитку отворила молодая женщина. Она с минуту изучающе рассматривала меня, не обращая внимания на вопрос. Потом вдруг резко кивнула, указывая на входную дверь, низким, почти мужским голосом, пробасила: «Предупреждаю, никаких завещаний от старухи не требовать! Даю полчаса, поговорите и уматывайте!» Пораженная "отменным" гостеприимством, я пошла в дом следом за молодой особой, которая проводила меня до комнаты, если это помещение можно так назвать. В уголочке на маленьком сундучке, служившим одновременно и постелью, сидела с четками в руках, читая молитвы сгорбившаяся старушка. Впечатление от увиденного до сих пор теребит мою душу. Невероятная жалость охватила меня. Жалость и боль за человека, прожившего почти век, повидавшего, многое.

- Бабушка к тебе пришили! - резко произнесла молодая женщина таким тоном, словно обращалась к дворняжке, отслужившей и брошенной на полуголодное существование. Невозможно описать то, как обрадовалась старушка, услышав, что пришли именно к ней.

- Проходи, кызым, садись,- проговорила она тихим, приглушенным голосом.

Бабушка немного повеселела. Было заметно, что она живет в полном одиночестве. Ее, конечно, окружают дети, внуки, но их отношение к престарелой родственнице, откровенно говоря, доходило до маразма. По крайней мере, это было первое мое впечатление, а впрочем, оно подтвердилось.

Рауза Каюмовна в следующем году отметит свое девяносточетырехлетние. Долгая жизнь, на протяжении всего пути проверяла ее на выносливость.

Будучи маленькой девочкой, она пережила революцию и последовавшие следом за ней голод, разруху, гражданскую войну. Казалось бы, еще немного и жизнь пойдет на поправку, но находились новые причины для переживаний.

В 1937 году арестовали ее мужа. Она с двумя сыновьями осталась одна. Нужно было как-то жить, кормить и слышать ненавистные перешептывания соседей. Невозможно было всем доказать, что они не «враги народа», как их тогда называли.

Следом за годами тяжелой жизни началась война. Не описать всего, что выдалось пережить этой несчастной женщине за четыре года Великой Отечественной. Думала она, что не выдержит сердце, что не закончится этот кошмар. Закончился этот кошмар, начался другой: сыновья начали выпивать и приносить сплошные неприятности. Вскоре дети перестали считаться со своей матерью.

Жизнь шла, сейчас уже у Розы Каюмовны выросли внуки, но ей порой кажется, что она живет среди абсолютно чужих для нее людей.

В доме ей выделили комнату, больше напоминающую чулан. Кормят ее, как собаку, два раза в день, не подпуская на кухню. Выслушав ее сбивчивый рассказ про свою жизнь, я, попрощавшись, ушла.

До сих пор не могу понять, как можно дойти до такого зверства, а иначе отношение родных к этой бабушке и не назовешь.

Малика Гельмутдинова